13 декабря 1960 - 31 декабря 1060

Агенда Матери

13 декабря 1960

Все эти дни передо мной стояла старая, как мир, проблема, получившая вдруг необыкновенную остроту.
Она заключается в disbelief (неверие), как это называет Шри Ауробиндо, самого материального физического сознания. Это даже не сомнение (оно скорее относится к Разуму), а отказ принять очевидность, непохожую на будничную рутину привычных ощущений и реакций: неспособность признать необычное.
Disbelief — основа сознания. Ему сопутствует... («мышление» это слишком для такой обыкновенной вещи) ментально-физическая активность, заставляющая (придется все-таки употребить это слово) «размышлять» о вещах, предвидеть, воображать и делать выводы (в зависимости от ситуации) РАЗРУШИТЕЛЬНЫМ, как я это называю, образом; то есть автоматически возникают мысли обо всех возможных неприятностях. Речь идет о самой приземленной, обычной, ограниченной, банальной области жизни: еде, перемещениях... Короче, о самых обыденных вещах.
На уровне мысли справиться с этим довольно легко, но вот реакции, поднимающиеся снизу... настолько незаметны, что в них трудно дать отчет даже себе самому. Например, вам говорят: «Такой-то съел то-то», и сразу же что-то начинает нашептывать: «Ах! У него будет болеть желудок!» Или же: «Такой-то направляется в туда-то», «О! С ним случится какая-нибудь неприятность!»... И так всегда. Ничего общего с настоящими мыслями!
Очень дурная привычка, поддерживающая в материи состояние дисгармонии, хаоса и безобразия.
Я испробовала все средства... Выйти относительно легко. Но это ничего не меняет.
Эта проблема встала передо мной со всей остротой, когда я прочитала «Yoga of Self-Perfection» Шри Ауробиндо. Я оказалась лицом к лицу с огромным миром трансформации — легко трансформировать то, в чем и так сияет свет, но эту... низкую, грубую, будничную ткань жизни преобразовать гораздо сложнее. (Позднее Мать внесла следующее дополнение: «Кстати, где-то, точно не помню, где, Шри Ауробиидо сказал о физическом Разуме, что с ним ничего поделать нельзя, остается лишь его разрушить».
Возможно, Мать имеет в виду данный отрывок из «Синтеза йоги»: «Из этого непостоянного, беспокойного, порывистого, навязчивого элемента не извлечь никакой пользы: остается только избавиться от него, либо отрезав его от всего остального и принудив к неподвижности, либо сконцентрировав мысль и придав ей достаточную искренность, чтобы она сама смогла отделаться от этого беспокойного спутника». [Vol.XX, р. .'{(К), Cent.. Ed.])
Последние несколько дней я билась над одной проблемой: как уничтожить этот дурацкий, грубый, разрушительный автомат? Это действительно автомат: он не поддается воздействию никакой сознательной воли. Что же нужно? Это САМЫМ ТЕСНЫМ ОБРАЗОМ связано с болезнями (дурной привычкой тела сбиваться с ритма, отчего в нем происходят нарушения); тут существует прямая связь.
Я целиком погрузилась в эту проблему.
Для меня проблема состоит не в том, чтобы объяснить механизм действия этого автомата (это легко), но в том, чтобы подчинить его контролю и трансформировать. Это займет некоторое время.
Посмотрим.
Приезжает X. (тантрический гуру, с которым во время его пребывания в Ашраме Мать почти ежедневно проводила совместные медитации), и приближается время наших совместных медитаций. Как они будут происходить?.. Кстати, он уже не пишет, что приезжает «помочь Ашраму». Он пишет Амрите, что приезжает, чтобы иметь повод (точно его слов я не помню), короче, с целью воспользоваться нашей совместной медитацией, чтобы произвести необходимые преобразования!.. Его отношение совершенно изменилось. В связи с ним у меня было много видений, но о них я расскажу тебе позже.


17 декабря 1960
(Мать дает цветок со множеством собранных в шар тычинок, названный ею «Супраментальное Солнце» — Кадамба)

Правда красивый? Это целое, состоящее из множества мелких частичек. ЕДИНОЕ, расходящееся во все стороны. А какой цвет! Дерево — воплощенная слава.
Природа — замечательная выдумщица, все у нее прекрасно. Не думаю, что человеку удастся создать такое же совершенство. Он, правда, работал над созданием новых видов, но источником все равно остается природа.
Да, можно сказать, что уродство появилось вместе с человеком.
Мне кажется, что даже если животные и растения представляются нам уродливыми, дело только в ограниченности нашего восприятия. Действительно, стоило вмешаться человеку... Ох!
Да, я всегда думала, что жизнь Природы может быть вечно прекрасной. Но как только появляется человек, что-то нарушается. Причина в разуме. Именно его вмешательство производит уродство. На сколько оно было необходимо, неужели нельзя было сохранить гармонию? Видимо, нет.
Ведь даже камни прекрасны, во всем есть красота. Зарождаясь, жизнь иногда проявлялась в странных формах, но и они не были так уродливы, как некоторые творения человеческого разума. Может, некоторые виды животных... все равно, они скорее чудовищны, чем безобразны. Тем более, что такими они кажутся только нашему сознанию. Но Разум... как и идеи греха, вины, все это ложь. Ведь ложь появилась лишь вместе с человеком, разве не так? Разум выдумал ложь: Обманывать! Чтобы обманывать! Любопытно, что прирученные человеком животные тоже научились лгать!
Все идет по кривой...
Значит, нужно выйти из этого.
Выйти... это не так просто!
Многих людей устраивает ложь, уродство, ограниченность. Они довольны. Если предлагаешь что-то изменить...
Я по ночам посещаю разные места и встречаю знакомых мне по Ашраму людей. Очень многие СОВЕРШЕННО довольны своим, убожеством, бессилием, безобразием, слабостью.
Они возмущаются, когда пытаешься заставить их измениться!
Прошлой ночью я опять спускалась вниз... там серо, скучно... пусто, безжизненно. Когда говоришь им это, они отвечают: «Неправда! Нам тут очень хорошо, это вы живете в мечтах!»
Когда-нибудь мы выйдем.
Но пока такая жизнь кажется всем естественной, этого не произойдет. Вот в чем беда — в нашей покорности. Это понимаешь, когда начинаешь рассматривать прошлые состояния сознания, которые в свое время представлялись не просто естественными, а чуть ли не единственно возможными — «так — значит так», «нужно принимать вещи такими, какие они есть». Никто даже не задумывается; все принимают вещи такими, какие они есть, все ОЖИДАЮТ, что они такими и останутся; ежедневная рутина тянется до бесконечности. Приобретается только один навык — терпеть, держаться, не дрогнув, проходить сквозь нее; кажется, что ей нет конца, так будет продолжаться вечно (только когда узнаешь, что такое настоящая вечность, понимаешь, что это НЕ МОЖЕТ продолжаться вечно, иначе... ).
С одной стороны, невозмутимое терпение очень опасно. Но оно необходимо, потому что прежде чем что-то менять, нужно принять то, что есть.
Это всегда говорил Шри Ауробиндо: СНАЧАЛА нужно ВСЕ принять — принять как идущее от Бога, как божественную Волю; без отвращения, раздражения, без сожалений и огорчений. Принять с полным равнодушием. И только ПОСЛЕ этого можно сказать себе: а теперь начнем все это менять.
Невозможно что-то изменить, не утвердившись в совершенном равнодушии. Я поняла это за последние годы.
Так во всех мелочах. Сначала нужно сказать: «Да будет Воля твоя», — а затем «Воля завтрашнего дня», — и все изменится. Но сначала нужно принять.
Поэтому работа идет так медленно. Дело в том, что те, кто с легкостью принимает настоящее положение вещей... как бы застывают в нем: они перестают двигаться вперед. А тем, кому не терпится попасть в будущее, кто видит, каким оно должно быть, очень трудно принять настоящее: они брыкаются, возмущаются, сопротивляются — и потому ничего не могут сделать.

* * *
(Чуть позже, в связи с беседой 5 ноября о клеточном подсознании, способном в одну секунду дезорганизовать работу тела: «Нужно спуститься в эту область и попытаться все изменить. Это нелегко. Но когда с этим будет покончено, я получу силу... »)

От какого числа этот текст? От 5 ноября? А сегодня у нас 17 декабря... Работа продолжается, хорошо!
Нужны специальные приборы, чтобы строить графики... Иногда бывает вот так [Мать поднимает руку], и думаешь: «Все! Я у цели». А потом падает — и опять тяжелая работа. Иногда даже кажется, будто проваливаешься в яму, настоящую яму, и не знаешь, как из нее выбраться. А затем всегда следует резкий подъем и открытие, озарение: «Замечательно! Получилось!»
Чтобы точно воспроизвести ход событий, нужно отмечать каждую минуту. Потому что работа идет постоянно. Внешняя деятельность стала почти автоматической, работа происходит внутри: я разговариваю, а она идет.
Получается, что я мечусь между двумя полюсами, один из которых — всемогущество и первостепенная важность Физического, а другой — его полная нереальность.
Движение по траектории электрического разряда: вверх, вниз, в яму, в гору. То вдруг видишь, что универсальная реализация произойдет путем совершенствования материального ЗЕМНОГО мира (я говорю «земного», потому что он уникален: другого такого нет во вселенной — чтобы какой-то сгусток пыли раздулся и стал настолько важен!). А в другой момент ощущаешь вечность, для которой вселенные — просто минутное выражение, даже не игра, за которой интересно наблюдать, а... дыхание: вдох-выдох, вдох-выдох... И понимаешь, как глупо придавать такое значение материальному! Эти состояния сменяют друг друга... Каждое состояние кажется очевидным и неопровержимым. А между ними ОГРОМНОЕ РАЗНООБРАЗИЕ комбинаций и возможностей!

( Пауза )

Проблема в том, чтобы соединить их вместе так, чтобы между ними но было противостояния. Это удается на секунду, на тысячную долю секунды а затем все уходит. Нужно начинать сначала.

(Пауза)

Главная помеха — наши представления о том, что «важно», а что нет: различие между ними бесследно исчезает. НЕ СУЩЕСТВУЕТ БОЛЕЕ или МЕНЕЕ важных вещей; это глупость нашего разума: или ничто не имеет значения, или ВСЕ ОДИНАКОВО ВАЖНО. Пылинка и экстатическое созерцание — ЕДИНЫ.


20 декабря 1960

В связи с Новым годом произошла забавная история.
В течение некоторого времени рядом со мной находилась одна девушка мусульманка (не верующая, но из мусульманской семьи; то есть совсем не христианка), питавшая особую симпатию к Деду Морозу! Она видела его изображения, читала про него в книжках, и так далее. И в тот год, когда жила здесь, она вбила себе в голову, что Дед Мороз должен принести мне подарок! Она сказала мне: «Нужно, чтобы он принес тебе что-нибудь к Новому Году!»
Я сказала: «Пусть принесет!»
Уж не знаю, что она сделала, но она просила, чтобы он дал мне денег. Назначила сумму. И накануне Нового Года я получила как раз такую сумму! Сумма была большая, несколько тысяч рупий. В точности столько, сколько она просила. Деньги пришли именно в тот день самым неожиданным образом.
Мне это показалось очень интересным...

* * *
(Немного позже, в связи с беседой 17 декабря об одинаковой важности пылинки и экстатического созерцания)

Если бы можно было зафиксировать все... То, что происходило, начиная с сегодняшнего утра, на балконе и заканчивая джапой, так интересно! Это имеет отношение к тому разговору [опыт с пылинкой]... Люди (особенно, в Индии, но, в общем, приверженцы всех религий) привыкли, что обязанности, связанные с религией, нужно исполнять серьезно и почтительно — главное, не смешивать! Не смешивать: существуют обстоятельства и моменты, когда НЕЛЬЗЯ думать о Боге, иначе это будет богохульством!
С одной стороны — такое отношение к религии, а с другой обычная жизнь: люди работают, живут, едят, отдыхают, осознавая важность этих занятий, а обо всем остальном думают в свободное время, если оно есть. Но Шри Ауробиндо установил именно... Помню, когда я была в Тлемсене, Теон говорил, что целый ряд вещей, например, принятие пищи, заботу о своем теле, нужно совершать автоматически, не придавая им значения — и «при этом не думать о божественных вещах»! Он исповедовал такой подход. Короче, отношение к религии и ярых приверженцев, и обычных людей мне одинаково не нравилось. Потом я приехала сюда и поделилась с Шри Ауробиндо своими ощущениями; я сказала, что если у нас действительно есть связь с Богом, то что бы мы ни делали — она НЕ МОЖЕТ измениться (может измениться качество дела, но связь останется неизмениой). Когда он сказал мне, что это правда, я почувствовала облегчение. И всю жизнь остаюсь с этим убеждением.
А теперь меня стали осаждать отдельные личности, различные группы и категории людей (во время джапы), и все утверждают своё мнение как единственно верное. Но я по себе замечаю, что мне приходится заниматься вещами, большинство из которых — пустяки с нормальной точки зрения, не говоря уже о том, что не одобряют люди различных религиозных и моральных категорий. Это очень интересно. Когда я у себя наверху хожу во время джапы, всевозможные умопостроения целятся в меня, как стрелы [Мать рисует в воздухе стрелки, которые со всех сторон проникают в ее ментальную сферу]; и в то же время я целиком погружена, я бы сказала, в радость и счастье джапы, захвачена энергией движения (ходьба придаёт опыту материальную энергию во всех клетках тела). Несмотря на это, приходит то одно, то другое [Мать рисует стрелки]: нужно что-то сделать, нужно ответить, поговорить с одним, с другим... Масса забот, большинство из которых совершенно пустые! Я вижу это в целом; и целое... я сказала бы, что это не что иное, как тело Бога. Я его ЧУВСТВУЮ как бы наощупь [Мать ощупывает свои руки, свое тело]. Эти вещи не заслоняют, не разрушают, не мешают мне чувствовать себя поглощенной движением в теле Господа. Наоборот, с каждым днем оно усиливается, Он как будто все глубже погружает меня в самые материальные вещи, повелевая выполнить работу И ТАМ, потому что все должно быть наполнено Им сознательно — должно осознать факт наполненности, ощутить, что все представляет собой Его движущуюся субстанцию.
Сегодня утром на балконе было хорошо...
Была такая мягкость, ощущение (одновременно) вечности и мягкости! Даже странно, неужели что-то может оставаться в стороне от ЭТОГО!?

(Пауза)

Естественно, начни думать, и все кончится.

(Пауза)

Это ФАКТ. Не мысль, не наблюдение, я не свидетель: это ФАКТ, ПЕРЕЖИВАЕМЫЙ мной, так что если бы нужно было описывать опыт, пришлось бы высказывать вещи настолько парадоксальные, что разуму они могли бы показаться оскорблением! Даже больше, чем парадоксальные.


23 декабря 1960
(Мать возвращается после медитации с X., тантрическим гуру)

Иду с пустыми руками...

(Долго молчит, погрузившись в себя)

Около десяти часов я погрузилась в медитацию. Я была в обычном состоянии, и мне было интересно, почувствую ли я какую-то разницу по сравнению с предыдущими медитациями. Сначала никакой разницы не ощущала, а потом почувствовала, как в тело постепенно проникает радостный и безмятежный покой. Но клетки еще не осознают его (они ощущают некое... напряжение жизни — не знаю, как это назвать). Они осознают свое существование, осознают, что это за существование, осознают Энергию (и Воздействие), но тут спускается Свет, и становится необыкновенно легко. Не так, как обычно ранней ночью при «surrender» [самоотдаче]: это легкость от безмятежной, устойчивой, вечной радости. В теле появилось ощущение: «Я могу остаться в ней навсегда!» Оно говорило: «О! Как мне хорошо... ». И в самом деле, по-моему, X. решил, что медитация закончена, а я была еще... Заметив, что он зашевелился, я остановилась.
В этом главное различие.
Когда что-то не выходит, сверху всегда спускается Сила, воздействующая на тело. Но тут все происходило иначе: вот так [Maть поднимает раскрытые ладони вверх, как бы отдавая себя целиком), но с ощущением блаженства оттого, что это живет, само по себе существует внутри, — а потом все кончилось.
После медитации, в том же состоянии, я направилась прямо сюда и, сев... Знаешь, мне даже не пришло в голову (о мыслях не может быть и речи), даже не возникло побуждения сорвать для тебя цветок. А когда я села, ко мне пришло сознание столба Света. Не осталось личности и индивидуальности: был только столб Света, проникающий в клетки тела.
Потом постепенно появилось осознание себя как этого столба. И медленно стало возвращаться обычное сознание.

(Пауза)

Мне интересно приходить сюда после медитации, потому что таким образом я как бы смотрю на опыт со стороны. Иначе я бы осталась в нем, вот так (показывает), и... (я говорю «я», но ведь «я» не существует!) это ощущает даже ТЕЛО, ощущает как неизменную блаженную вечность.
Говорю тебе, даже... Придя сюда, я смогла сказать тебе: «Иду с пустыми руками» только потому, что соприкоснулась с твоей атмосферой; иначе и слово «я», и слово «руки» были бы лишены смысла.
Интересно.

25 декабря 1960

Письмо Сатпрема Матери
Пондишери, 25 декабря 1960

Милая Мать,
Хочу сообщить тебе, что сегодня утром X. дал мне совершенно другую джапу. Вместо десяти часов в день я буду ее совершать только три раза в день по полчаса!
Он сказал, что в новой джапе есть «все».
Хочу также высказать тебе благодарность. Ты думаешь о нас даже в таких мелочах — благодарность не то слово! Дай мне Бог лучше служить тебе, полнее отдавать себя.
С любовью.
Подпись: Сатпрем


31 декабря 1960
(Обычно утром 1 января Мать предваряла свое послание импровизацией на органе. Накануне она пришла поупражняться

Ну-ка... Сколько? Месяцев восемь я не притрагивалась к инструменту! А завтра надо играть, хотя совершенно не хочется. Но раз надо, значит надо!... Надо поразмыслить над ним (над посланием к 1 января: «чудесный мир счастья стоит у нашего порога, ожидая нашего призыва, чтобы войти»), ты знаешь, мы ведь вместе работали, а потом я посмотрю, что ко мне придет.

(Пауза)

Жуткое столпотворение, настоящий хаос. Ужасная суматоха. Но со следующей недели люди начнут уезжать. Коронование состоится 6 января, в день Преображения (а мы назначили на этот день праздник предания материального мира Божественному: материальный мир предает себя Божественнному), это будет climax [кульминация], а мы увидимся 7-го. Нам предстоит тяжелая работа! А до тех пор работы нет — в голове каша... О! Если б ты только знал, как ужасно то, с чем приходят ко мне эти люди и что они у меня просят...

(Мать усаживается за инструмент)

Ой, ножка табурета зажала мое платье. Ты сильный?

Еще бы!

Можешь меня поднять? Знаешь, я такая тяжелая!..

Я боюсь тебя уронить.

43 килограмма.

43 килограмма?!

Да, я для смеха сказала, что очень тяжелая!

Да уж надеюсь!

Я вешу 43 килограмма. А нормальный вес — 60.

Поиграв на инструменте

Что-то в этом духе... не знаю!
X., кажется, доволен своим пребыванием здесь. Мы совершали получасовые медитации, и ему даже не хотелось уходить! Некая универсализация при полном покое. Абсолютный и универсальный покой во всех клетках тела. Не знаю, насколько он разделял мои ощущения, но, казалось, он находился в том же состоянии, сидел неподвижно, довольный, с улыбкой. Один раз я услышала бой часов, подумала, что пора заканчивать, что он, наверное, собирается уйти, и посмотрела на него: он снял малу (мала - нечто вроде деревянных четок, с которыми повторяют мантру), которую обычно носит на шее, и начал джапу. Увидев, что я на него смотрю, он быстро надел ее обратно!
Но удивительно, что ни я, ни он не произнесли ни слова. И, похоже, что и ему, и мне это одинаково нравится.

(Пауза)

Шестого, наконец, все уедут. Но завтра — кошмар: часа два сидеть и раздавать календари. Еще идут споры вокруг музыки, которая каждую неделю исполняется в библиотеке: одни говорят, что это хорошо, другие — что плохо (как всегда). Все жалуются. Они сказали, что собираются дать концерт в «Процветании» (зал, где по первым числам каждого месяца Мать раздавала ученикам все необходимое [мыло, бумагу и тому подобное]), чтобы я их рассудила. Боюсь, как бы это не оказалось слишком громко... Я прекрасно умею уходить от таких вещей: просто «думаю» о другом! Но это... Я знаю, что произойдет: вокруг царит хаос, так вот, мне кажется, это будет его апогей.

Что ты подразумеваешь под хаосом?

Шум, движение, суматоху, столпотворение... Шум всегда производит на меня впечатление хаоса.

Надо сказать, что в дни Даршана все смотрят и обсуждают, как кто одет — идут народные гуляния вокруг Самадхи.

Да, это верно: кто пришел и с кем, кто не пришел, кто как посмотрел... ох!
[Помолчав] А у тебя какие новости?

Сложно рассказать.

Почему же сложно?!
Знаешь, каждую ночь я НАБЛЮДАЮ, как вещи, по сути простые, в человеческой среде превращаются в сложные. Это, правда, интересно; бывают такие видения... просто поражаешься, до чего просты вещи, и какими сложными, мучительными они становятся здесь.
Но достаточно отступить на шаг, и из этого можно выйти.
Я расскажу... У нас есть еще минуты три, и я расскажу тебе одно из моих последних видений (хотя они повторяются примерно каждую ночь):
Я сидела дома. В том мире весь свет был как солнце (золотистый, с карминовым оттенком): очень красиво. Там был город, я находилась в одном из домов, и собиралась отнести кому-то необходимые вещи. Я все собрала, приготовила, взяла свертки (я потратила много времени, но собрала все, что нужно), и вышла на улицу в ранний час, когда город совершенно безлюден: на улицах ни души. Я была совсем одна. И вдруг — радость, свет, сила! Беспричинное счастье. А мои свертки вместо того, чтобы оттягивать руки, стали как будто тащить меня вперед! Они сами влекли меня вперед, и каждый шаг становился радостью, как в танце.
Так продолжалось все время, пока я шла через город. Затем город кончился, началось что-то другое, туда-то я и шла; чуть ниже я увидела строящийся дом: он принадлежал тому, кому предназначались свертки (все это, понятно, символически).
Подойдя поближе, я увидела строителей за работой. И тут же... тут же широкая, солнечная, мягкая дорога превратилась в... леса, причем довольно плохо сколоченные. Чем дальше, тем труднее было идти: доски нависали над головой, балки качались под ногами. Короче, все время нужно было смотреть, куда ступаешь, чтобы не сломать шею. Мне это перестало нравиться. К тому же свертки стали неожиданно тяжелыми. Руки были заняты, ухватиться не за что, приходилось держать равновесие. В голове мелькнуло: «Господи, как сложен этот мир!» — и тут же я увидела девушку, одетую по-европейски, в черной шляпке! У нее была белая кожа, а сама вся в черном; маленькие ножки обуты в черные туфельки. Она символизировала полное бессознательное. У нее тоже были свертки (еще больше, чем у меня), но она скакала по этим лесам не глядя! Я подумала: «Боже мой, она сломает шею!» — не тут-то было! Она ничего не сознавала, и даже не отдавала себе отчет в том, насколько сложен и опасен путь, — полное бессознательное. Зато благодаря ему она шла вперед! «Эх! —- подумала я, — хорошо иногда ничего не осознавать!» Затем она исчезла: в ее задачи входила лишь демонстрация способностей (меня она не видела, даже не смотрела в мою сторону). Внизу я увидела рабочих, продолжавших усложнять конструкцию; на этих лесах даже не было лестницы, чтобы спуститься, это уж слишком. Я возмутилась: «Нет уж, с меня хватит!»
НЕМЕДЛЕННО после этого я оказалась внизу, без всяких свертков. И все было предельно просто (я принесла свертки, даже не заметив этого); все стало очень хорошо, понятно, просто, наполнено светом — стоило мне сказать: «Хватит с меня этих историй, что это за дурацкие сложности!» Вот.
Это не «сны», а некий род активности — более реальной, более конкретной, чем материальная жизнь; ночью опыт получается гораздо конкретнее, чем в обычной жизни.
Таких примеров у меня сотни... Образы могут быть разными, но смысл один: сами по себе вещи наполнены светом, ясны и легки — но люди превращают их в чудовищно сложные. Стоит же сказать: «Нет! Хватит с меня, это НЕПРАВДА», — и сложности уходят.
Подобные истории были у меня во снах, связанных с X. Я видела его совсем молодым (воспитание, взгляды, окружение). Я была с ним — но об этом расскажу в другой раз ... В конце концов мне это надоело, и я сказала: «Нет, это просто смешно!» и вышла из дома. А у порога на лапках сидела белочка и дружелюбно смотрела на меня. Я подумала: «Вот она меня понимает!»
А после я заметила, что это помогло ему избавиться от лишнего груза прошлого воспитания. Очень интересно... Каждую ночь, много ночей подряд сплошные истории! Хоть романы пиши.